Марианна Гейде - поэт, прозаик, переводчик. Окончила философский факультет РГГУ, автор ряда специальных философских публикаций — в частности, посвящённых жизни и творчеству Фомы Аквинского; выступала также как переводчик философских трудов (например, «Учение о душе» Фомы Аквинского). Стихи и проза Марианны Гейде публиковались в журналах и альманахах «Октябрь», «Новый мир», «Новое литературное обозрение», «Арион», «Крещатик», «Вавилон» и др. Лауреат поощрительной премии «Триумф» (2006), премии «Дебют» 2003 г. (в номинации «поэзия»), шорт-лист 2002 г. (короткая проза). За книгу «Время опыления вещей» получила малую премию «Московский счёт» и премию «Стружские мосты» за лучшую первую книгу стихов международного поэтического фестиваля «Стружские вечера поэзии» (2006). Поэзию Гейде отличает нетипичная для литературного поколения 2000-х гг. нагруженность метафизической проблематикой и широкий спектр отсылок к общекультурному контексту. «Ритмически свободный стих, не похожий при этом на то, что принято называть в России верлибром, иногда нерифмованный, но чаще с нерегулярной рифмовкой, нервная, капризно-юродивая интонация, полифоничность, сновидчески-плывущий лирический сюжет – вот приметы молодежного «женского стиля» первых лет XXI века. Но, пожалуй, ни у кого этот «дух времени» не передан с такой классической отчетливостью, как у Марианны. При этом – полное отсутствие внешних примет эпохи. Добротная выучка сочетается у нее с природным чувством «меры и грани» (которое на самом деле – одна из главных составляющих поэтического искусства), с чувством архитектонической целостности стихотворения» (Валерий Шубинский, Критическая Масса, 2006, №1).
РАЗГОВОРЫ НЕРОЖДЁННЫХ ДЕТЕЙ
– Как держится на костяных бокалах
Святое Сердце, маленьких таких?
и никогда не проливало
вино, воюющее в них?
– И как его не уронит небо? Может, оно не дышит?
А может ли оно не дышать совсем?
Я к нему сегодня подобрался чуть-чуть ближе,
и оно оказалось тёплое, такое же, как все.
И плакало, когда его укололи
тупой эйфелевой иглой в лицо.
не для того ли,
чтобы мы пока в него не упали,
когда вино воюет в бокале,
а мы не допили,
только что пригубили
и убежали
от ужаса,
что теперь уже всё?
ПСАЛОМ 1
незнакомые звуки пинали меня под дых,
незнакомые звуки хотели, чтобы я сдох,
колотили крылами в лоб,
претворяли в воду и хлеб,
мучили, словно бы я их раб
или я их спас,
мучили, словно бы я был труп,
а потом воскрес,
а потом ушли,
оставили помнить горлом и ртом
белый шум,
ненадобный на земле.
* * *
из синевы и желтка, и гранатовой красноты
сделана кожа ребенка, боящегося темноты,
каждый нежданный звук оставляет на нем синяк,
каждый неверный шаг.
ночью коридор становится вдвое длинней
и предметы прячутся под покрывала своих теней,
и под невидимой дверью ниточкой свет горит,
и глазок посреди двери.
а железная ручка в руку ложится, как нож
в ножны, и стоит ее отпустить – уже не найдешь
дороги назад, останешься здесь, у ниточки золотой
в квартире совсем пустой.
